В тот день Девора, вместе с Бараком, сыном Авиноама, пела такую песнь.
 За то, что Израиль вожди повели,
за то, что народ в ополченье идет,
благословите Господа!

 Внимайте, цари,
услышьте, владыки!
Я буду петь,
о Господе петь!
Я восславлю Господа, Бога Израиля!

 Когда Ты шел из Сеира, Господь,
когда Ты шел из страны Эдо́м,
содрогалась земля,
с небес ливень лил —
облака проливали дождь.

 Горы дрожали пред Господом Сина́йским,
пред Господом, Богом Израиля!

 Во дни Шамга́ра, сына Ана́т,
во дни Яэли
опустели пути,
путник шел окольной тропой,

 и вождей у Израиля не стало!
Так было, пока не появилась ты,
о Девора, о мать Израиля!

 Новых богов избрали —
и вот война у ворот!
Что ж не видно щитов и копий
у сорока тысяч израильтян?

 Ликует мое сердце о правителях Израиля,
о народе, что идет в ополченье!
Благословите Господа!

 Вы, что едете на ослицах белых,
вы, что сидите на чепраках,
вы, что по дорогам идете,
вознесите хвалу!

 Голоса погонщиков у колодцев:
там о победах Господа поют,
о победах Его вождей — вождей Израиля!
Народ Господа подошел к воротам!

 Воспрянь же, Дево́ра, воспрянь,
воспрянь — и пой песнь!
Бара́к, Авино́ама сын,
пленников в плен уводи!

 Уцелевшие витязи пришли,
народ Господа явился на подмогу Ему,
пришли воины!

 Шли воины Ефрема, чьи корни в Амале́ке!
За тобой, среди отрядов твоих, Вениамин!
Шли те, кто стоит во главе Махира,
и те, кому вручены жезлы вождей Завулона!

 Вожди Иссаха́ра — с Деворой!
Иссахар верен Бараку —
вслед за ним устремился в долину!
А роды Рувима — в глубоких раздумьях.

 Что ты сидишь меж кострищ
и слушаешь дудку пастушью?
Да, роды Рувима — в глубоких раздумьях!

 Галаа́д — за Иорданом живет.
Зачем Дан поселился на кораблях?
Асир обитает на морском берегу,
у заливов живет.

 Вызов смерти бросает Завулон —
и с ним Неффалим —
высоко, в полях!

 И вот, вышли на битву цари,
цари Ханаа́на вышли на бой —
при Таана́хе, у вод близ Мегиддо́.
Но не досталось им серебра!

 Вступили звезды небесные в бой,
разили с орбит своих Сисеру́!

 Врагов сметает река Кишо́н,
древняя река, река Кишон!
Ярость моя, попирай вражью мощь!

 Стучат копыта, стучат!
Несутся их жеребцы!

 «Предайте проклятью Меро́з, —
ангел Господень повелел, —
прокляните живущих там!
Не пришли они на подмогу Господу,
не пришли Ему на подмогу их воины!»

 Благословенна средь женщин
жена Хе́вера-кене́я, Яэль!
Средь женщин, живущих в шатрах,
благословенна она!

 Гость попросил воды —
она подала молока:
в чаше, достойной витязя,
сливки ему поднесла.

 Взяла она колышек в руку,
молоток работников — в десницу,
ударила Сисеру́!
Голову разбила ему,
пробила, проломила висок!

 У ног ее рухнул, упал, лежит!
У ног ее рухнул, пал!
Рухнул — на месте мертвым упал!

 Глядя в окно, рыдая,
говорит мать Сисеры:
«Что ж не видно его колесниц?
Что ж не слышно топота коней?»

 Отвечают ей умные женщины из свиты,
и сама она отвечает себе:

 «Добычу взяли — и делят меж собой.
По девке на каждого, а то и по две!
У Сисеры добыча, цветные ткани!
Добыча, цветные узорные ткани,
пара одеяний узорных у него — добыча!»

 Да погибнут так все враги Твои, Господь!
А кто любит Его — подобны солнцу,
восходящему в силе своей!
…И на сорок лет в стране воцарился покой.