Пророчество о Моа́ве.
Разграбленный за ночь, затих Ар-Моа́в [71].
Затих Кир-Моа́в [72], разграбленный за ночь.
Затих Кир-Моа́в [72], разграбленный за ночь.
Жители его пришли в храм,
жители Диво́на, плача, в святилища пришли.
О Нево́ и о Медеве́ рыдают моавитяне.
Головы их обриты,
обриты бороды их.
жители Диво́на, плача, в святилища пришли.
О Нево́ и о Медеве́ рыдают моавитяне.
Головы их обриты,
обриты бороды их.
По улицам ходят в дерюге,
на крышах плачут они,
плачут на площадях,
исходят они слезами!
на крышах плачут они,
плачут на площадях,
исходят они слезами!
Хешбо́н и Эльале́ [73] такой подняли крик,
что даже в Яхаце слышно!
Дрожат бедра Моава,
трепещет его душа.
что даже в Яхаце слышно!
Дрожат бедра Моава,
трепещет его душа.
О Моаве рыдает сердце мое!
Моавские беженцы пришли в Цо́ар, в Эгла́т-Шелишию.
Плача, восходят они по лухитскому подъему,
на дороге в Хорона́им рыдают о своей беде.
Моавские беженцы пришли в Цо́ар, в Эгла́т-Шелишию.
Плача, восходят они по лухитскому подъему,
на дороге в Хорона́им рыдают о своей беде.
Пересохли воды Нимрима,
и трава увяла — сгинула вся трава!
Зелени не видать.
и трава увяла — сгинула вся трава!
Зелени не видать.
Моавитяне уносят пожитки,
остатки былого богатства,
уходя за ущелье Аравим [74].
остатки былого богатства,
уходя за ущелье Аравим [74].
Крики моавитян слышны на границах страны.
Доносится их вопль до Эгла́има, до Беэр-Элима!
Доносится их вопль до Эгла́има, до Беэр-Элима!
«С кровью смешались воды Диво́на.
Но Я еще и другое ему готовлю:
пошлю Я львов на уцелевших моавитян,
на всех, кто выжил в этой стране!»
Но Я еще и другое ему готовлю:
пошлю Я львов на уцелевших моавитян,
на всех, кто выжил в этой стране!»