Давид устроил смотр своему войску и назначил начальников над каждой тысячей и над каждой сотней. Он разделил войско на три части; одну треть возглавил Иоав, другую — Авиша́й, сын Церуи, брат Иоава, третью — Итта́й из Га́та.
  Царь сказал воинам: «Я пойду на битву вместе с вами!» Но они отвечали: «Нельзя тебе идти! Если мы обратимся в бегство, то никому не будет никакого дела до этого; даже если половина из нас погибнет, никому не будет никакого дела до этого; но твоя жизнь — все равно что жизнь десяти тысяч из нас! Поэтому лучшей помощью для нас будет, если ты останешься в городе». Царь сказал им: «Хорошо, как вы хотите, так я и сделаю».
  Царь стоял у ворот, пока войско выступало из города, построившись по сотням и тысячам. Царь приказал Иоа́ву, Авиша́ю и Итта́ю: «Помягче, пожалуйста, с моим мальчиком Авессаломом!» И все войско слышало, как царь отдал приказ военачальникам об Авессаломе.
   Войско вышло на поле и сошлось в бою с израильтянами. Сражение происходило в Ефремовом лесу.  Войско израильтян потерпело там поражение от соратников Давида. В тот день была ужасная резня — двадцать тысяч погибших! Сражающиеся рассеялись по всей округе, и лес в тот день погубил больше людей, чем погибло от меча.
   Авессалом случайно попал в руки людей Давида. Он ехал на муле, и мул зашел под густые ветви большого дуба. Голова Авессалома застряла в ветвях. Мул убежал, а Авессалом повис между небом и землей.
   Кто-то увидел это и сообщил Иоаву: «Я видел Авессалома, висящего на дубе». Иоав сказал тому человеку: «Ты видел его! Почему же ты не убил его на месте? Я бы дал тебе десять шекелей серебра и один пояс!»
   Тот отвечал Иоаву: «И за тысячу шекелей серебра я бы не поднял руки на царского сына! Ведь при нас царь приказал тебе, Авиша́ю и Итта́ю: „Сохраните в живых моего мальчика Авессалома!“ И если бы я поступил иначе, то сам себя погубил бы: дело это не укрылось бы от царя и даже ты не стал бы заступаться за меня».
   «Я только впустую трачу время с тобой!» — сказал Иоав, взял три дротика и вонзил их в грудь Авессалому; тот еще висел на дубе и был жив. Десять оруженосцев Иоава окружили Авессалома и добили его.
   Иоав протрубил в рог, и войско прекратило преследовать израильтян: Иоав щадил своих людей. Тело Авессалома бросили в большую яму там же в лесу, навалив сверху огромную кучу камней. А израильтяне все разбежались по домам.
   Авессалом же еще при жизни установил в Царской долине священный камень в свою честь, рассуждая так: «Нет у меня сына, чтобы он помянул меня». Авессалом назвал священный камень своим именем. Он и сегодня называется «Памятник Авессалома».
   Ахима́ац, сын Цадо́ка, сказал: «Позволь, я побегу с этой новостью к царю: расскажу, что Господь рассудил его с врагами!» Иоав ответил: «Не тебе сегодня идти к царю с новостями. В другой раз ты пойдешь, но не сегодня, потому что речь идет о смерти царского сына». И приказал кушиту: «Иди и расскажи царю то, что ты видел». Кушит поклонился Иоаву и побежал.
   Но Ахимаац, сын Цадока, снова обратился к Иоаву: «Как бы то ни было, позволь и мне отправиться вслед за кушитом». Иоав сказал: «Сын мой, зачем тебе бежать? Не будет тебе награды за эту новость!» — «Как бы то ни было, я побегу!» — «Беги», — согласился Иоав. Ахимаац побежал по дороге через долину и обогнал кушита.
   Давид сидел в воротах, между внутренней и внешней стеной. Дозорный ходил по крыше ворот и по городской стене. Вдруг он увидел одинокого бегущего человека. Дозорный закричал, дав знать об этом царю. «Если он один, значит, с новостями», — сказал царь.
  Человек постепенно приближался, и тут дозорный увидел еще одного бегущего и прокричал в сторону ворот: «Еще человек бежит, и тоже один!» — «Тоже с новостями», — ответил царь. Дозорный продолжал: «Мне кажется, первый бегущий похож на Ахимааца, сына Цадока». — «Хороший человек — значит, и новости хорошие!» — сказал царь.
   Ахимаац закричал: «Все в порядке!» Он поклонился царю до земли и продолжал: «Благословен Господь, твой Бог, который предал в твои руки тех, кто поднял руку на господина моего, царя!»
   Царь спросил: «Все ли в порядке с мальчиком моим Авессаломом?» — «Там была ужасная суматоха, когда Иоав, слуга царя, отправлял раба твоего. А в чем дело, не знаю». Царь сказал: «Отойди, встань там». Ахимаац встал в стороне.
   Тут же подходит кушит. «Добрые вести для господина моего, царя! — сказал он. — Сегодня Господь рассудил тебя с теми, кто восстал против тебя!» Царь спросил: «Все ли в порядке с мальчиком моим Авессаломом?» Кушит сказал: «Пусть с врагами господина моего, царя, и со всеми, кто коварно восстанет против тебя, будет то же, что и с мальчиком».
   Вздрогнул царь, поднялся в комнату над воротами и заплакал. Поднимаясь, он говорил: «Сын мой Авессалом! Сын мой, сын мой Авессалом! О, если бы я мог умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!»