Только Давид начал спускаться с вершины, как увидел, что навстречу ему идет Цива, слуга Мефиво́шета, с парой навьюченных ослов. Они везли две сотни хлебов, сотню изюмных лепешек, сотню корзин с инжиром и мех с вином. «Зачем это все?» — спросил царь Циву. «Ослы — чтобы на них ехали царские родичи, — ответил Цива. — Хлеб и плоды — на пропитание воинам, а вино — для утоления жажды в пустыне».
   Царь спросил: «Где сын твоего господина?» — «Он остался в Иерусалиме, — сказал Цива царю. — Он думает, что настал день, когда израильтяне вернут ему царство его отца». Тогда царь сказал Циве: «Отныне все, что принадлежало Мефивошету, — твое!» Цива сказал: «Падаю ниц! И да буду я угоден господину моему, царю!»
   Когда царь Давид дошел до Бахурима , оттуда вышел один из родичей Саула по имени Шими, сын Геры. На ходу он поносил и забрасывал камнями Давида и приближенных царя, хотя все войско и дружина окружали Давида справа и слева. Вот как Шими поносил царя: «Убирайся! Убирайся, убийца и подлец! Господь отомстил тебе за кровь родичей Саула, чей престол ты занял. Господь отдал царство Авессалому, твоему сыну. Руки твои в крови, вот и постигла тебя кара».
   Авиша́й, сын Церуи, сказал царю: «Как может этот дохлый пес оскорблять господина моего, царя?! Да я сейчас голову ему снесу!» Но царь сказал: «Чего вы хотите от меня, сыновья Церуи? Он поносит меня потому, что Господь велел ему: „Поноси Давида!“ И кто же может упрекнуть его: „Зачем ты так поступаешь?“»
   Давид сказал Авишаю и всем своим приближенным: «Мой сын, который был зачат мною, хочет убить меня! Чего ж тут ждать от какого-то вениамитянина?! Оставьте его, пусть поносит, ведь так Господь повелел ему. Может быть, Господь увидит, как унижают меня, и вознаградит меня за нынешнее оскорбление».
   Давид со своими людьми шел по дороге, а Шими шел по склону горы вдоль дороги, понося Давида, кидая в него камни и грязь.
   Царь и его люди пришли к Иордану и остановились там, совсем измученные.
   Авессалом и все израильское войско вошли в Иерусалим; Ахито́фел был с Авессаломом. Хуша́й-аркей, друг Давида, придя к Авессалому, сказал ему: «Да здравствует царь! Да здравствует царь!» Авессалом сказал Хуша́ю: «Вот она, твоя верность своему другу! Почему же ты не пошел со своим другом?» — «Не пошел, — отвечал Хуша́й Авессалому, — я на стороне того, кого избрал Господь, войско и все израильтяне, и останусь именно с ним. Да и кому мне теперь служить, как не сыну Давида?! Как я служил твоему отцу прежде, так теперь я в твоем распоряжении».
   Авессалом обратился к Ахито́фелу: «Давайте посоветуемся, как нам дальше действовать». Ахито́фел сказал Авессалому: «Переспи с наложницами своего отца, которых он оставил присматривать за дворцом. Узнав о том, весь Израиль поймет, что отец никогда не примирится с тобой. Это укрепит решимость твоих сторонников».
   Для Авессалома поставили палатку на крыше, и там, на глазах у всех израильтян, он спал с наложницами своего отца.
   В ту пору к Ахито́фелу шли за советом так, словно вопрошали Бога. Так ценили любой совет Ахитофела и Давид, и Авессалом.