Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его?
 Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицем?
 Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? под всем небом все Мое.
 Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их.
 Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его?
 Кто может отворить двери лица его? круг зубов его — ужас;
 крепкие щиты его — великолепие; они скреплены как бы твердою печатью;
 один к другому прикасается близко, так что и воздух не проходит между ними;
 один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются.
 От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари;
 из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры;
 из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла.
 Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя.
 На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас.
 Мясистые части тела его сплочены между собою твердо, не дрогнут.
 Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов.
 Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса.
 Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы.
 Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево.
 Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву.
 Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется.
 Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи.
 Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь;
 оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою.
 Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным;
 на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости.